Стихи и переводы.

есть у меня одна подруга, пишет очень красиво и с душой. И хоть сейчас мы практически не общаемся, ее творчество помню

*********

Жизнь часто женщину ломает,
Хрустит под ребрами душа...
То пополам ее сгибает,
То даст понять - как хороша.

Она бессонными ночами
И суетою будних дней,
Мешает счастье со слезами,
В коктейль: дыши и будь сильней.

Сжимает боль, то снова крылья.
Любовь то даст, то заберет.
Она мотает до бессилия
И жаждой чуда вновь ведет.

Пусть будут силы, чтобы ни случилось.
Умей собраться снова и идти.
Ну, не сбылось... Ну, как-то не сложилось...
Ты верь, что будет лучше впереди!

Когда становится тоскливо больно,
И кажется, нет смысла дальше жить,
То чувствуешь беспомощность невольно,
Как будто бесполезной стала жизнь.
Остановись и осмотрись немного –
Ты не один, вокруг полно людей,
Которых также мучает тревога
О беспросветной участи своей.

Их поддержи душевной теплотою,
И помоги поверить в доброту –
Вернется счастье. Жить, конечно, стоит.
Не отпускай заветную мечту.
Стань верным другом, что спешит на помощь.
Старайся думать меньше о себе.
«Ты человек, а не на грядке овощ» –
Ступай с таким девизом по судьбе.

Даря поддержку, обретаешь счастье.
А с нежностью наследуешь любовь,
Случится чудо, но не в одночасье!
Но к переменам сердце подготовь.
Все будет хорошо, и это правда,
Все будет замечательно, мой друг,
Запомни, ты – алмаз. Нужна оправа,
Она есть доброта тебя вокруг.

Никто ведь не должен тебе ничего...
Ты праздника хочешь? Придумай его.
По песне тоскуешь? Так песню сложи!
И всех окружающих приворожи!
По свету скучаешь? Чтоб радовал свет,
Ты сам излучай его. Выхода нет...

Старокрымская баллада

В Старом Крыму стоит девятисотый год,
Козы пасутся и важно растёт осот.

В старой пивной в тени че́стное пиво льют,
Давние млеют дни, медленный чистый люд.

Не докатилась весть, и Порт-Артур не пал,
Там, где на площадь въезд, длинный стоит портал.

В левом его окне — общество «Инвалид»,
В правом его окне чей-то портрет стоит.

Узкий мундир плечист, выношен аж до дыр…
Кто он? Кавалерист, Врангель или Якир?

Или татарский хан, или заезжий хрен?
Может ли истукан дать столь заметный крен?

Я захожу тогда в эту фотоартель:
«Добрые господа, дабы не длить канитель,
Вы объясните мне, кто у вас там в окне?»

Мне говорит один турок или еврей:
«Добрый наш господин, выйдите из дверей,

Сядьте на табурет, мы повернём портрет.
Как вы сказали?.. Нет, этого нет как нет!

Это герой войны, дважды майор Петров.
Это заказ жены. Только здесь нет цветов.

Ибо вянут цветы вот уже пятый год,
А получать заказ женщина не идёт.

Выгорел весь мундир, лучше портрет не стал,
И показалось вам, будто бы генерал,

Даже один погон сходит за эполет.
Точно сказать, кто он, — этого нет как нет!

Может быть, сняться вам? Про́симо в павильон.
Сядьте пока на стул около тех колонн».

«Это подходит мне, — твёрдо я говорю, —
Буду стоять в окне, выгорю — не сгорю.

Здравствуй, майор Петров, здравствуй и будь здоров
Штатский я человек, будь ко мне не суров.

Будем теперь стоять тысячу двести лет,
В левой руке сжимать камушек-амулет».

Тут и щёлкнул затвор, вышел я в коридор,
Ласково на меня Вечность глядела с гор.

Концерт Сарасате

Ваш любовник скрипач, он седой и горбатый.
Он Вас дико ревнует, не любит и бьет.
Но когда он играет Концерт Сарасате,
Ваше сердце, как птица, летит и поет.

Он альфонс по призванью. Он знает секреты
И умеет из женщины сделать зеро...
Но когда затоскуют его флажолеты,
Он божественный принц, он влюбленный Пьеро!

Он Вас скомкал, сломал, обокрал, обезличил.
Femme de luxe он сумел превратить в femme de chambre.
И давно уж не моден, давно неприличен
Ваш кротовый жакет с легким запахом амбр.

И в усталом лице, и в манере держаться
Появилась в Вас и небрежность, и лень.
Разве можно так горько, так зло насмехаться?
Разве можно топтать каблуками сирень?..

И когда Вы, страдая от ласк хамоватых,
Тихо плачете где-то в углу, не дыша, -
Он играет для Вас свой Концерт Сарасате,
От которого кровью зальется душа!

Безобразной, ненужной, больной и брюхатой,
Ненавидя его, презирая себя,
Вы прощаете все за Концерт Сарасате,
Исступленно, безумно и больно любя!..


Дорогая пропажа


Самой нежной любви наступает конец,
Бесконечной тоски обрывается пряжа...
Что мне делать с тобою, с собой, наконец,
Как тебя позабыть, дорогая пропажа?

Скоро станешь ты чьей - то любимой женой,
Станут мысли спокойней и волосы глаже.
И от наших пожаров весны голубой
Не останется в сердце и памяти даже.

Будут годы мелькать, как в степи поезда,
Будут серые дни друг на друга похожи...
Без любви можно тоже прожить иногда,
Если сердце молчит и мечта не тревожит.

Но когда-нибудь ты, совершенно одна
(Будут сумерки в чистом и прибранном доме),
Подойдешь к телефону, смертельно бледна,
И отыщешь затерянный в памяти номер.

И ответит тебе чей-то голос чужой:
"Он уехал давно, нет и адреса даже."
И тогда ты заплачешь: "Единственный мой!
Как тебя позабыть, дорогая пропажа!"


Александр Вертинский

...Говаривала тетушка Ирена:
«Живем от Мендельсона до Шопена »
Хранила пачку писем из Парижа —
Их перечтя, шептала: «Ненавижу!» —
И снова ненадолго убирала
В шкатулку, а шкатулку — запирала.

И что-то по-французски говорила,
Раскладывая вечером пасьянс

А я еще французский не учила,
Но понимала слово «мезальянс»

* * *

...Мечется баба меж двух мужиков
Умная баба - меж двух дураков.
Первый - законный,
Второй - ненаглядный -
Ложь телефонов
И слежка в парадном,

Лица соседей
И взгляды детей...
Сколько в газете
Проблемных статей!
Их не читая, уж много веков -
Мечется баба меж двух мужиков.

* * *

...Когда в лесу бывает ночь,
Лес продолжает жить.
Ромашка–мать ромашку–дочь
Учила ворожить.

А их подслушал старый куст,
Засохший и колючий.
Он слушал и мотал на ус –
На всякий случай.

* * *

В МЕТРО (Я плакала…)

Я плакала и закрывала
Лицо журналом «Крокодил».
Меня кому-то жалко стало —
Мне кто-то место уступил.

Я плакала, себя кляня,
За то, что — глупо, неуместно…
А все смотрели на меня —
Всем было очень интересно.

* * *

Он говорит, что там есть речка О'стынь,
Он говорит, что там такие звезды!
Он говорит, что там растет ракита,
Он говорит, его зовут Никита,

Он говорит, что там полно малины,
Он говорит, что медлить нет причины,
Он говорит, что там ручная сойка…
А я-то знаю: там изба да койка.

Ну и что, что вдвоем.
Ну и пусть при свечах —
У меня ещё есть
Голова на плечах!

А мой внутренний голос —
Он мне в голос кричал
И вполголоса
Сам же себе отвечал,

Что, когда при свечах,
А вокруг тишина,
Голова на плечах
никому не нужна!

* * *

Ты спал, как сурок,
Ты спал, как убитый,
Ты спал, как убитый сурок.
А я допивала свой чай недопитый,
И воспевала порок.

Я верила в счастье, я верила в чудо -
Так часто бывает с утра.
Я вытерла пыль и помыла посуду -
Я верила в силу добра...

Я вспомнить старалась,
Как делают тесто, -
Хотелось сварганить пирог.
Какое красивое слово - "невеста"...
Ты спал. Как убитый сурок.

* * *

Как весело письму гореть
Три четверти…
Две трети…
Треть.
Теперь осталось постареть
И старой девой — умереть.

Когда ж умру и полечу,
Я не забуду — начерчу
На синем небе чёрный крест —
За всех обманутых невест.

* * *

Я думала, что главное в погоне за судьбой —
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками,
Которые видны,
Над скверными задатками,
Которые даны,
Волшебными заплатками,
Железною стеной
Должны стоять достоинства,
Воспитанные мной.

Когда-то я так думала
По молодости лет.
Казалось, это главное,
А оказалось — нет.

Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь
Вот так тебя любил:
Со всеми недостатками,
Слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами
И склонностью ко лжи —
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.

В Гамале все погибли, кроме двух сестер Филиппа.
Во время тройной зачистки их не смогли найти.
Гамала относилась к городам крепостного типа -
Куда очень трудно ворваться, и откуда нельзя уйти.

С трех сторон - высокие стены, а с четвертой - гребень обрыва,
Висящий над черной прорвой, куда страшно даже смотреть.
Около пяти тысяч жителей, пока еще были живы
Бросились в эту пропасть, предпочитая легкую смерть.

С ними были деньги и вещи. Довольно странный обычай...
Спуститься туда сложно, подниматься еще трудней.
Но кое- кто из солдатиков все же вернулся с добычей,
(И некоторые предметы сохранились до наших дней).

Хронист, описавший все это, был горек, сух и спокоен.
Он пришел туда с победителями, в одних цепях, налегке.
До того, как попасть в плен, он был храбрый и стойкий воин
И командовал обороной в небольшом городке.

Потом их загнали в пещеры и обложили туго,
И когда между смертью и рабством им пришлось выбирать,
Они после долгих споров поклялись, что убьют друг друга.
Он остался последним. И он не стал умирать.

Он писал прекрасные книги, он улыбался славе,
Его любили красавицы - у него удалась судьба.
Он и сегодня известен нам, как Иосиф Флавий.
Флавий - это имя хозяина. А Иосиф - имя раба.

Мы обязаны памятью предателям и мародерам.
Мы обязаны сладостью горьким всходам земли.
Мы обязаны жизнью двум девочкам - тем, которым
Удалось спрятаться так, что их не нашли.

У Валерия Леонтьева есть песня – «Каждый хочет любить, и солдат и моряк». Лет десять назад ее крутили везде.

Текст песни был написан еще аж в 1920-м году, во Владивостоке, неким Арсением Несмеловым, человеком со сложной экзотической биографией. И сам стих, в отличие от песни, довольно грустный.

ИНТЕРВЕНТЫ

Серб-боснийский солдат и английский матрос
Поджидали у моста быстроглазую швейку.
Каждый думал: моя! Каждый нежность ей нес
И за девичий взор, и за нежную шейку...

И врагами присели они на скамейку,
Серб-боснийский солдат и английский матрос.

Серб любил свой Дунай. Англичанин давно
Ничего не любил, кроме трубки и виски...
А девчонка не шла; становилось темно.
Опустили к воде тучи саван свой низкий.

И солдат посмотрел на матроса как близкий,
Словно другом тот был или знались давно.

Закурили, сказав на своем языке
Каждый что-то о том, что Россия — болото.
Загорелась на лицах у них позолота
От затяжек... А там, далеко, на реке,

Русский парень запел заунывное что-то...
Каждый хмуро ворчал на своем языке.

А потом в кабачке, где гудел контрабас,
Недовольно ворча на визгливые скрипки,
Пили огненный спирт и запененный квас
И друг другу сквозь дым посылали улыбки.

Через залитый стол неопрятный и зыбкий
У окна в кабачке, где гудел контрабас.

Каждый хочет любить — и солдат, и моряк,
Каждый хочет иметь и невесту, и друга,
Только дни тяжелы, только дни наши — вьюга,
Только вьюга они, заклубившая мрак.

Так кричали они, понимая друг друга,
Черный сербский солдат и английский моряк.

1920

"Сероглазый король"

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».

Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля...»

В МЕТРО

I
А ведь где-то видел, кажется...
А ведь знал же,
узнаю...
А ведь это – однокашнице
уступаю я скамью.
И стою,
в толпу вмурованный,
через миг – уже безлик.
Вот ведь встреча мне дарована
расфасовкой часа «пик»!
Неужели это сверстница
держит книжицу у глаз?
(А пакет с коленей сверзиться
норовит в который раз.)
И в досаде бровь заломлена,
как в досаде той поры,
где – с копной волос соломенных –
вся она – сплошной порыв.
И насмешливость, и грация...
Да она ли?
Да, она!
Вот уже и «Петроградская».
А толпа еще – стена.
Ах ты, время оголтелое,
что ж ты сделало? Гляди...
Коль такое с нами делаешь,
то хотя бы не своди!
Ах вы, годы скорострельные,
я ли вас ценить умел?..
...Дверь расхлопнута.
«Удельная».
Двинем, дядя, в свой удел!
И насмешливо, как смолоду,
в душу вглядываюсь я:
то ли страшно, то ли холодно,
то ли просто –
толчея.

II
«...Боже мой, неужели меня он узнал?
Он узнал. И в глазах – изумленье и жалость
Я совсем растерялась, совсем помешалась,
боже мой, без очков я хватаю журнал!
Мой пакет! Я – с работы. Отчетный квартал.
И усталость лицо мое гасит и старит...
Боже мой, до чего постарел этот парень,
этот рыжий пижон, острослов и нахал...
Как он сед,
как смешно, как нелепо одет,
или мнит он себя молодым и спортивным?
Ах как он танцевал!
Как пижонил он дивно!
Этих танцев уж нет, и самих этих лет...
Однокашник и сверстник, я так же стара!
Не смотри на меня,
пожалей меня, рыжий!
Вот моя «Петроградская»...
Вижу я, вижу!
И проклятый пакет...
Не хочу! Не пора.
Почему меня в этот вагон занесло!
Ах как жизнь пронеслась колеей обалделой!
Молодое лицо мое, сильное тело,
и Нева, и байдарка, и птица-весло.
Унесло...
Он уходит седым бодрячком.
И уносит его от меня эскалатор.
О скорей бы домой, и – ничком, и – молчком!
Ну возьми себя в руки. Сглотни этот ком.
Послезавтра – суббота,
а завтра – зарплата».

Ну вот, и я решила затесаться в компанию к известным и не очень.
Немного зазвездиться )))

Итак, стихи про моих деток и внучек:

Про Ленусю

Дочка подрастает -
До лопаток косы .
Все подряд читает,
Задает вопросы.

"Мама?" - смотрит строго -
"Тут такое дело -
Мы вот все брюнеты,
А Мишутка - белый!!!"

Отвечаю: "Белым
Папа был когда-то"
(ДНК и гены -
Вроде рановато)))

"Папа?" удивленно
Лена вопрошает.
"Снег сегодня выпал
Разве так бывает???"

Папа отвечает:
"Это ненормально!
Снег в июне - это
Иррационально"

Новое словечко!
Дочь его не знает.
И словарь толстенный
на столе листает))))

...

В музыкальной школе
Выдали баянчик.
Он с большим баяном
Смотрится, как мальчик.

Маленький баянчик
Дочка обожает.
Нажимает кнопки,
Звуки извлекает.

Вдруг баян басами
Грустно загудел.
Дочка растревожена:
"Он не заболел?"

Ласково баянчик
По панелям гладит.
Аккуратно градусник
Меж мехами ставит)

...

Черные реснички,
Длинные косички
Умненькие глазки -
Моя дочка - сказка!

Может быть, нескромно?
Может быть, пристрастно?
Любоваться явно,
Может быть, опасно?

Уберу подальше,
Где никто не знает,
Вырастет Ленуся,
Пусть тогда читает.

...

Вот, начало 90-х, в магазинах пусто.

Папа хочет дочке Барби подарить.
Только вот загвоздка - где ее купить?

В магазинах пусто на 100 верст вокруг -
За тройную цену покупает с рук.

Ножки не сгибаются, глазки не моргают!
"Черт возьми-подделка!!"-папа понимает.

Ну а дочка с "Барби" по квартире скачет,
Радуется, носится!
...Папа чуть не плачет!

И вот через несколько лет я дописала

Годы пролетели, жизнь вперед ушла!
Барби в магазинах... А дочка подросла...


Про Мишу

Ленуся (дочка) уже училась, а Миша любил листать ее книжки.
И всегда переворачивал страницу со стихами  "Уронили мишку на пол")))

Маленький мальчишка
Молча смотрит книжку
Школьницы-сестрички.
Трогает странички.

Хочется мальчонке,
Как сестричка -
Звонко
Вслух читать про зайку
С глупою хозяйкой.

Про кота в машине,
И про мяч в пучине.

Но до слез мальчишке
Очень жалко мишку
На полу без лапы-
Как слезам не капать!

Ведь и наш мальчишка
Тоже, тоже Мишка!!!

...

Мишка тайно пишет книжку
Про отважного мальчишку,
Убежавшего из дома
Посмотреть мир незнакомый.

...С другом лодку раздобыли,
Рюкзаки едой набили
(Очень классная еда-
Сахар, сухари, вода)
Весь маршрут обговорили
Взяли весла и поплыли...

Книжку я тайком читаю
И с тревогой понимаю,

Что вот эти вот писанья
Это Мишкины мечтанья.

Что вот этот вот роман
Это тайный Мишкин план!!!

Про внучек

Лучшие подружки -
Внучки-хохотушки.
На носах и щечках
Милые веснушки

Говорят по скайпу
С нами на иврите.
Дедушка вздыхает:
"Русский поучите!"

"Лё, - смеются внучки,-
ТэдабЭр иврИт!"
"Видимо, придется", -
Дед им говорит.

* Лё, ТэдабЭр иврИт! - Нет, говори на иврите![/b]